Бюрократизм и социалистические перевороты XX века

Скачать ePubmobi PDF печать

Павлидис Периклис

Целью нашей статьи является рассмотрение феномена бюрократии в связи с идеалом и перспективой социальной эмансипации человечества. Под социальной эмансипацией мы подразумеваем исчезновение всех видов эксплуатации человека человеком, создание общества, в котором свободное развитие каждого будет предпосылкой для свободного развития всех. Речь идет об идеале и перспективе бесклассового общества. Таким образом, мы рассмотрим феномен бюрократии под углом зрения попыток построить такое общество, предпринятых в 20-м веке в СССР и в других странах социалистического лагеря.

Целесообразность такой постановки вопроса заключается в парадоксальном на первый взгляд факте, что хотя ориентацией социальных преобразований в данных странах являлось снятие всех форм отчуждения (включая бюрократизм) и установление рабочего самоуправления, на деле оказалось, что новые социальные отношения не только не ограничили но, наоборот, усилили роль государства и бюрократического аппарата в жизни общества, привели к бюрократизации всех социальных институтов. Учитывая данное событие, можно задать вопрос: не является ли бюрократизм фатальным пороком социализма, главной силой, подрывающей изнутри процесс строительства бесклассового общества? Не становится ли необходимым после социалистического переворота и упразднения буржуазии как класса осуществить новый антибюрократический  переворот и одним махом упразднить бюрократию и бюрократизм?

Многие исследователи пытались ответить на данный вопрос, рассматривая общественное устройство первых социалистических стран сквозь призму изучения роли и места бюрократии в них.

Один из первых, кто занялся данной проблематикой, – Л. Д. Троцкий, – говорил о советской бюрократии как о паразите, о раковой опухоли на теле рабочего государства, считая это явление совершенно внешним и чуждым социалистическому обществу. Хотя Л. Д. Троцкий не признавал советскую бюрократию правящим классом, в ее лице, т.е. в лице аппарата управления СССР, он видел силу, совершающую социальную контрреволюцию. Исходя из такой точки зрения, Л. Д. Троцкий определял социальный строй в СССР как рабочее государство с бюрократическими извращениями и считал его не социалистическим, а переходным от капитализма к социализму.

В позиции Л. Д. Троцкого обнаруживается непонимание органической связи бюрократизма с социальными отношениями и противоречиями социализма (первой фазы коммунизма) в СССР. Считая социализм непротиворечивым обществом, Л. Д. Троцкий не мог подойти к осмыслению бюрократизма в СССР как явления, закономерно вытекающего из противоречий первой фазы коммунизма. Л. Д. Троцкий считал, что бюрократия пришла к власти путем целенаправленных, волевых действий и предлагал такими же действиями – антибюрократический рабочей революцией – отстранить ее от власти [1].

Другие исследователи пошли по иному пути, пытаясь представить бюрократизм как закономерную черту социальных отношений в СССР. Некоторые из них (Урбанс, Клифф) выдвинули идею о том, что советская бюрократия — это господствующий класс со свойственными ему чертами коллективного капиталиста, а советский строй – это государственный капитализм.

Недостатком данной идеи является ее крайний эмпиризм: советский строй определяется по аналогии и внешнему сходству с западными странами, имеющими развитой госкапиталистический уклад. При проведении такой аналогии стирается внутреннее различие между СССР, где господствовала общественная собственность на средства производства и плановое ведение хозяйства, и западными странами, где доминирует частная собственность (и лишь в незначительной мере – госкапиталистическая), закон прибавочной стоимости, всеобщая конкуренция производителей и т. д. Авторы концепции, утверждающей, что советская бюрократия является госкапиталистическим правящим классом, оказались неспособными доказать, что экономика СССР имеет госкапиталистический характер. Примечателен тот факт, что Тони Клифф, один из главных представителей данной концепции, утверждал на полном серьезе, что собственностью советских бюрократов-госкапиталистов являются личные связи [2].

Другой недостаток вышеназванного подхода заключается в том, что бюрократия отождествляется с классом, точнее, с правящим классом. Такое отождествление встречается и среди исследователей другой группы (Рицци, Бэрнхам, Касториадис, Лефорт, Джилас, Восленский, Виттфогель), считающих советскую бюрократию правящим классом нового типа и советскую систему – новым бюрократическим эксплуататорским строем.

Но и эти исследователи не преодолевают эмпирического, далеко не всегда достаточного, метода обоснования своих умозаключений – метода аналогии. Так как им не удалось доказать наличие в СССР новых классово-антагонистических отношений, якобы обусловливающих классовое господство бюрократии, эти исследователи прибегли к поиску сходства советского строя с другими известными общественно-экономическими формациями. Касториадис, например, отрицая капиталистический характер советской бюрократии, одновременно квалифицировал советскую систему как коллективный капитализм. Восленский называл советский строй феодальной реакцией на капитализм или феодальным социализмом; Виттфогель же считал советское общество новым вариантом азиатского способа производства.

 Наша позиция по рассматриваемому вопросу коренным образом отличается от всех вышеназванных. Попытаемся изложить основные идеи нашего понимания места и роли бюрократии в СССР и в других странах социализма.

 Для изучения феномена бюрократии и для выявления специфики данного явления требуется четкое различение отношений управления и отношений собственности.

Первые характеризуют взаимодействие между субъектами и объектами управления. Управление, или управленческий труд (в условиях порабощающего разделения труда с необходимостью порождающий управленческую прослойку – бюрократию), является неотъемлемой частью совокупного общественного труда и поэтому, безусловно, необходим для планомерного функционирования общественного производства.

Отношения собственности, на основе которых формируются классы и классовые отношения, – это отношения между людьми по распределению и присвоению результатов общественного производства, через присвоение условий и средств производства.

Следует четко отличать отношения эксплуатации человека человеком от отношений управления. Эксплуатация человека человеком — это классовое отношение, направленное на присвоение господствующим классом прибавочного продукта.

Управление людьми в отличие от эксплуатации человека человеком является сутью бюрократизма и вытекает из противоречия между разными видами труда, между управленческим и исполнительным трудом. Управление людьми – это неотъемлемая часть управленческого труда – труда по управлению производительными силами, пока человек в своей физической непосредственности, в качестве физической силы, остается производительной силой.

Бюрократию в первых социалистических странах нельзя считать классом и, тем более, господствующим классом – собственником средств производства и прибавочного продукта. Бюрократия, управленческий аппарат, особенно высшие его звенья, пользовались значительными материальными благами в виде хорошего жалования и привилегий не потому, что они были собственниками (частными или коллективными) средств производства, а потому, что они были работниками ведущего в обществе (объективно и закономерно) управленческо-умственного труда.

Корни бюрократизма в СССР и в других странах «реального социализма» следует искать не в самом бюрократическом аппарате (не в политической надстройке), а в характере и противоречиях материального производства. Мы считаем методологически важным не отождествлять явления политической надстройки (бюрократизм) с отношениями экономического базиса (с отношениями собственности и классовых противоречий), а выводить отношения политической надстройки из противоречий экономического базиса. Также не следует связывать советский бюрократизм с чертами других общественно-экономических формаций, произвольно приписываемых некоторыми исследователями советскому строю,

Корни бюрократизма в СССР и в других странах социализма следует искать в сохранившемся порабощающем разделении труда. Феномен бюрократизма в данных странах, связанный с наличием государственной системы управления общественными делами, выступает показателем того, что обобществление производства имело по большому счету формальный характер.

Данное обобществление осуществилось на материальной базе машинного производства с сохранением большой доли ручного труда. Машинное производство, в отличие от комплексно автоматизированного, есть первый, еще не зрелый уровень развития общественного характера производства. Как отмечает В. А. Вазюлин, «на ступени машинного производства «общественный характер производства» уже стал технической необходимостью, но для отдельных машин или систем машин, не объединенных в масштабах страны (и тем более всего человечества) в единую систему машин»[3].

На стадии машинного производства (в отличие от автоматизированного) сохраняется в значительной степени участие человека в общественном труде в качестве физического фактора, в качестве физической мускульной силы.

Пока, при социализме, большая часть трудящихся является работниками физического труда, трудовой процесс раздроблен на множество звеньев «человек-машина». Это означает, что совокупный общественный продукт состоит из множества отдельных продуктов, в которых овеществлен непосредственный физический труд единичного рабочего или группы рабочих, выступающей в масштабе общественного производства как отдельная единица. При таких условиях, когда «труд в его непосредственной форме» является «великим источником богатства», меновая стоимость является закономерно «мерой потребительной стоимости» и, следовательно, товарно-денежные отношения в той или иной степени сохраняются (легально или нелегально) в системе социалистического производства [4].

Сохранение же товарно-денежных отношений при социализме означает сохранение, в определенной мере, отношений отчуждения между трудящимся, сохранение различия между личным, индивидуальным и общественным интересом.

Но когда в обществе господствует крупное машинное производство, существуют объективные всеобщие связи между звеньями общественного производства, существует объективная необходимость всеобщего согласования и планирования производственной деятельности, на ее основе устанавливаются и развиваются социалистические (не зрелые коммунистические) производственные отношения.

Социалистические (не зрелые коммунистические) производственные отношения в виде государственной собственности на средства производства означают не только управление производительными силами со стороны единого центра но, и в первую очередь, превращение через государственный контроль всех производительных сил в достояние всего общества. Все производительные силы и, прежде всего, сам человек труда, становятся общественно необходимыми и развиваются все вместе как общественно необходимые; не существует лишних производительных сил, лишних людей труда.

Следует особенно подчеркнуть огромное значение для эмансипации трудящихся во всем мире тех социальных прав, которые реализовал в различных сферах общественной жизни (в образовании и культуре, в здравоохранении, в отдыхе и т.д.) социалистически строй в СССР и в странах Восточной Европы. Разрушение этих социальных гарантий в результате ликвидации социалистического строя было страшным поражением трудящихся всего мира.

Что касается управления социалистическими производительными силами при условиях, когда рабочие участвуют в общественном производстве как физическая сила и являются раздробленными на множество звеньев «человек-машина», они не в состоянии знать и понимать всеобщие связи-отношения между разными комплексами производительных сил и поэтому не могут непосредственно заниматься управлением всеобщими производственными и экономическими процессами.

Управленческий труд – это умственный труд для определения цели трудовой деятельности, для разработки программы и графика ее реализации, а также для контроля над процессом достижения цели. Управленческий труд включает в себя:

1)      сбор и анализ информации относительно потребностей, которые должна отражать цель, и относительно имеющихся средств для достижения цели;

2)      собственно разработку цели, программы и графика деятельности;

3)      проведение организационной работы для распределения задач, функций и ответственности;

4)      контроль за исполнением задач, координация усилий людей, участвующих в исполнении частей программы, принятие регулирующих и корректирующих мер.

Управленческий труд занимает особое место в общественном разделении труда, потому что он касается постановки цели трудовой деятельности и таким образом направляет все компоненты труда, весь труд как целое. «Постановка цели, организация, управление имеют дело по преимуществу с трудом как целым, реализация, исполнение – по преимуществу с частным в труде»[5].

Рабочие, участвующие в общественном производстве как физическая сила, неизбежно имеют дело «с частным в труде», с отдельными комплексами «человек-машина» или с отдельными ручными орудиями труда. При таких условиях государственный аппарат есть неизбежно тот механизм, который осуществляет объединение производительных сил, включая и людей в качестве физической производительной силы, и управление ими в масштабах целой страны.

Таким образом, трудящиеся разделяются на две крупные категории: на работников управленческого труда и на работников, которые в качестве непосредственных, физических факторов производства сами являются объектами управления. Отношение между этими двумя категориями как отношение управления людьми и есть суть бюрократизма. Нужно подчеркнуть, что отношение бюрократов и рабочих в социалистических странах не было отношением между правящим классом эксплуататоров и классом эксплуатируемых. Оно было отношением между двумя группами трудящихся, грубо говоря, между трудящимися управленческо-умственного и исполнительно-физического труда.

Бюрократизм в СССР и в других странах социализма как отношение управления людьми означал отчуждение большой массы рабочих от власти, от управления общими делами. Вместе с этим отчуждением расцвели все характерные для бюрократизма явления: корпоративность, формализм, ведомственность, карьеризм, тщеславие, авторитарность.

Бюрократизм в первых странах социализма приобрел большой размах из-за разбухания государственного аппарата в результате чрезмерного огосударствления средств производства и установления жесткого государственного контроля над экономикой и всей общественной жизнью. Если даже считать такое огосударствление необходимым для решения задач первоначального социалистического накопления, следует всё же признать, что оно означало формальное обобществление производства.

Но отчуждение рабочих от управления общими делами нельзя приписывать лишь своекорыстным интересам, намерениям и деятельности самой бюрократии. Данное отчуждение было, в первую очередь, следствием реальной, de facto, неспособности массы трудящихся управлять общими делами. Оно было следствием того, что общие дела социалистического общества были для многих рабочих формально, а не реально общими.

Когда рабочие участвуют в общественном производстве в качестве физической силы, то труд для них (физический, стереотипный, часто тяжелый и вредный для здоровья труд) не может стать внутренней потребностью. Труд, не являющийся внутренней потребностью, не может, по большому счету, стать трудом ради общества. Рабочие, уделом которых является физический стереотипный, тяжелый труд, участвуют в нем в той мере, в которой это необходимо для удовлетворения индивидуальных потребностей. Поэтому общественные интересы (интересы общественного труда при вышеназванном его характере) не всегда совпадают с личным интересом многих трудящихся; они, во многом, являются для них внешними, чуждыми интересами. Согласно классическому выражению К. Маркса, «бюрократия основывается на этом разделении» «между «особыми интересами» и «сущим в себе и для себя всеобщим»»[6].

Этим, правда, мы не хотим списать со счета тот факт, что тысячи передовых трудящихся в социалистических странах, вдохновляясь великой коммунистической перспективой, самоотверженно трудились ради общественного блага, даже в случаях выполнения тяжёлого, изнурительного, вредного труда. Эта самая сознательная и активная часть граждан составляла, скорее всего, авангард социалистического общества, являясь одновременно меньшинством в общей численности трудящихся.

При наличии разрыва между личным и общественным интересом связь многих трудящихся с общественным интересом имела характер конформистского приспособления этих людей к всеобщим потребностям и целям социалистического общества. Конформизм массы трудящихся, как формальная забота о всеобщих интересах и как реальное безразличие к ним или, другими словами, как забота об общественных делах ради собственной выгоды, есть та почва, на которой управление общими делами становится компетенцией особой прослойки управленцев: бюрократии.

Следовательно, те, кто вместе с Л. Троцким говорят об узурпации советской бюрократией власти в СССР и о лишении рабочих доступа к ней, закрывают глаза на проблему конформизма большой массы рабочих, на их незаинтересованность в служении общественным интересам, а также на их объективную неспособность (именно потому, что они рабочие, т.е. люди физического, в основном, труда) управлять всеобщими делами.

Превосходство управленческо-умственного труда над физическо-исполнительным можно преодолеть только поднятием всех трудящихся до уровня управленцев, т.е. коренным изменением характера общественного труда. Представление о том, что при социализме (т.е. пока сохраняется необходимость в физическом труде и, следовательно, сохраняется различие между умственным и физическим трудом) возможно одновременное участие всех трудящихся, как в физическом, так и в умственном труде, игнорирует качественные различия между этими видами труда и вместо поднятия трудящихся до уровня управленцев низводит управленцев до уровня представителей физического труда.

М. Бакунин, со всем своим пафосом против всякой власти и всякого вида принуждения, наивно полагал что после победы пролетарской революции «наука …сделается доступной для всех лиц» при том, что ручной труд «будет обязателен для всякого»[7]. Наивным здесь является не то, что к участию в физическом, непривлекательном, монотонном труде нужно будет в определенной мере обязывать людей (угрозой лишения средств к существованию или другими средствами), а то, что можно построить социалистическое общество без государства, без аппарата принуждения и без бюрократии при том, что ручной труд «будет обязателен (курсив мой – П.П.) для всякого».

Для осмысления бюрократического феномена в первых социалистических странах требуется, вместо его сведения к неким извращениям правильной, чистой, идеальной модели социализма, его рассмотрение в свете закономерных противоречий социалистического общества – раннего коммунизма, (в том виде, в котором это общество и эти противоречия представлены в данных странах), в свете противоречия между формальным и реальным обобществлением производства.

Понимание бюрократизма как стороны закономерных противоречий социализма, приводит к выводу о том, что преодоление этого явления не является (и в принципе не может являться) самостоятельной и сиюминутной задачей. Оно сопряжено с общим процессом разрешения противоречий социализма – первой фазы коммунизма. Оно связанно с общим процессом перехода от формального – через государство – к реальному обобществлению производства. Следовательно, все концепции социализма без «бюрократических извращений» и с рабочим самоуправлением, и, более того, разговоры о возможности одним махом, путем антибюрократической революции, избавиться от бюрократии являются в лучшем случае утопическими благими намерениями.

В. И. Ленин критически относился к подобным упрощенным воззрениям на возможность преодоления бюрократизма. Он предупреждал что «борьба с бюрократизмом потребует десятилетий» и называл шарлатанами тех, кто обещал скорое освобождение от этого явления [8] . Согласно ленинскому пониманию проблемы «нельзя «прогнать» бюрократизм в крестьянской стране, нельзя «стереть с лица земли». Можно лишь медленным, упорным трудом его уменьшать» [9] .

Преодоление бюрократизма означает нечто большее, чем поднятие кухарки до уровня общегосударственных задач, означает превращение кухарки в нечто иное: исчезновение рабочего в качестве физического фактора процесса производства при условии, что «непосредственный труд как таковой перестает быть базисом производства, потому что, с одной стороны, он превращается главным образом в деятельность по наблюдению и регулированию, а затем потому, что продукт перестает быть продуктом единичного непосредственного труда и в качестве производителя выступает, скорее, комбинация общественной деятельности…» [10] .

Переход к обществу, где будет полное самоуправление трудящихся, означает исчезновение прежнего типа трудящихся как носителей физического труда, исчезновение трудящихся, производящих продукты «единичного непосредственного труда», формирование людей, способных понимать всеобщие связи, интересы и задачи, способных ставить всеобщие цели и управлять процессом их реализации. Подразумеваем, конечно, людей, связанных между собой общими интересами, людей, для которых общий интерес совпадает с личным и является по этому настоящим, а не формально-всеобщим, подразумеваем людей, кровно заинтересованных в успехе общего дела. Тогда исчезнет полностью и бюрократизм. «Упразднение бюрократии возможно лишь при том условии, что всеобщий интерес становится особым интересом в действительности … это, в свою очередь, возможно лишь при том условии, что особый интерес становится в действительности всеобщим» [11] .

Понимание всеобщего, всеобщих связей и интересов, представляет собой их научное осмысление. Носителем такого понимания могут быть люди – носители научных знаний, способные научно относиться к действительности. Настоящее самоуправление людей возможно, когда снято противоречие «между «особыми интересами» и «сущим в себе и для себя всеобщим» и когда труд, необходимый человеческий труд, больше не разделяется на умственный –управленческий и физический – исполнительный, а является «комбинацией общественной деятельности» – научным управлением вещами и производственными процессами. Научный труд как «всеобщий труд» [12] является самой настоящей «комбинацией общественной деятельности».

Концепции, отрицающие социалистический характер СССР и других стран «реального социализма» из-за наличия в них «бюрократических извращений», подразумевают некий чистый, непротиворечивый, совершенный образ социализма. Таким образом, вольно-невольно, они закрывают путь к выявлению и изучению реальных противоречий процесса перехода к бесклассовому обществу, чем по своей сущности является социализм.

Необходимость и целесообразность такого изучения вытекает из понимания того, что единственным прогрессивным разрешением противоречий капиталистического общества и, вообще, единственным направлением прогрессивного развития человечества является коммунистическая перспектива, перспектива бесклассового общества. Тенденции, ведущие к усилению технической необходимости общественного характера производства, сегодня налицо в большей части земного шара. Эти тенденции вступают в острейшее противоречие с капиталистической частной собственностью. Жертвой этого противоречия становятся производительные силы человечества, включая окружающую среду и самого человека – главную производительную силу.

Поэтому, мы считаем, что, несмотря на поражение первых социалистических переворотов, человечество и, прежде всего, рабочий класс вернется к поиску и созданию новых, адекватных этому общественному характеру труда социальных отношений. С этой точки зрения и с целью разработки эффективной стратегии будущих социальных преобразований мы считаем весьма актуальным изучение и осмысление исторического опыта первых социалистических стран.

Следует, правда, заметить, что для разработки социалистической стратегии одного изучения бюрократизма и противоречий первых социалистических стран недостаточно. Если социализм есть незрелый коммунизм (есть переход к зрелому коммунизму), а коммунизм представляет собой подлинную историю человечества и, вместе с этим, снятие, преобразование, всей предыстории – всего типа предыдущего исторического развития человечества, то осмысление противоречий первых социалистических социальных систем возможно лишь при рассмотрении коммунистической перспективы с точки зрения закономерностей не только капитализма, а всей мировой истории.

  • 1  См. Троцкий Л.Д. Положение СССР и задачи переходной эпохи// Бюллетень оппозиции, № 66-67, Май-июнь 1938

  • 2  Клифф Т., Государственный капитализм в России. М., 1991, с. 145

  • 3  Вазюлин В.А. Логика истории. Вопросы теории и методологии. М., Издательство МГУ, 1988, с. 297

  • 4  См. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1861 гг., т. II, М., Политиздат, 1980, с. 220

  • 5  Вазюлин В.А. Логика истории. Вопросы теории и методологии. М., Издательство МГУ, 1988, с. 130

  • 6  Маркс К. К критике гегелевской философии права //Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд.Т.1, с. 269

  • 7  Бакунин М., Государственность и анархия // Бакунин М. Философия. Социология. Политика. М., Издательство «Правда», 1989, с. 436

  • 8  См. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 42, с. 248

  • 9  Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 52, с. 193

  • 10  Маркс К. Экономические рукописи 1857-1861 гг., т.II, М., Политиздат, 1980, с. 220

  • 11  Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-ое изд.Т. 1, с. 273

  • 12  См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 25,ч. I, с. 116

  • Список литературы

    1. Бакунин М.,Государственность и анархия // Бакунин М. Философия. Социология. Политика. М., Издательство «Правда», 1989.
    2. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Анатомия бюрократизма. М., Знание, 1988
    3. Вазюлин В.А. Логика истории. Вопросы теории и методологии. М., Издательство МГУ, 1988
    4. Вазюлин В.А. Неизбежность коммунизма // Экономические науки, 1990, № 9
    5. Вазюлин В.А. О социальной философии истории // Социологи-ческие иследования, 1992, № 12
    6. Вазюлин В.А. О необходимости коммунизма мы можем говорить научно (интервью) // Логика истории и перспективы развития науки, М., Мысль, 1993
    7. Вазюлин В.А. Осмыслить современную эпоху (интервью) // История и реальность: уроки теории и практики, М., 1995
    8. Восленский М. Номенклатура. М., МП «Октябрь» – «Советская Россия», 1991
    9. Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., Новости, 1992
    10. Ильенков Э.В. Маркс и западный мир // Ильенков Э.В. Философия и культура, М., Политиздат, 1991
    11. Ильенков Э.В. О «сущности человека» и «гуманизме» в понимании Адама Шаффа //Ильенков Э.В. Философия и культура, М., Политиздат, 1991
    12. Клифф Т.Государственный капитализм в России. М., 1991
    13. Ленин В.И.Государство и революция // Полн. собр. соч. Т. 33. С.1-102.
    14. Ленин В.И. Очередные задачи советской власти // Полн. собр. соч. Т. 36. С.165-208.
    15. Ленин В.И. О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина //Полн. собр. соч. Т. 42. С.202-226.
    16. Ленин В.И. М.Ф.Соколову // Полн. собр. соч. Т. 52. С.190-194.
    17. Мандел Э. Власть и деньги, М., Экономическая демократия, 1992
    18. Маркс К. Оправдание мозельского корресподента // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-ое изд. Т. 1. С.187-217.
    19. Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-ое изд. Т. 1. С.219-368.
    20. Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-ое изд. Т. 19. С.9-32.
    21. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1861 гг., т.II, М., Политиздат, 1980
    22. Отчуждение труда. История и современность. М., Экономика, 1989
    23. Попов Г. С точки зрения экономиста // Уроки горькие, но необходимые. М., Мысль, 1988
    24. Троцкий Л. Преданная революция. М., НИИ Культуры, 1991
    25. Троцкий Л.Д. Положение СССР и задачи переходной эпохи // Бюллетень оппозиции, № 66-67, Май-июнь 1938
    26. Энгельс Ф. Об авторитете // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-ое изд. Т. 18. С.

    Источник: Бюрократизм и социалистические перевороты XX века